[голубой единорог]

[I love you, but you might be the death of me] exo; kyungsoo / jongin, ooc, au, drama, angst, psychology, songfic, R, ~1310 words. Автор:  sulfur. ( голубой единорог) Для Ликотика :3 Знаю, что ты хотела что-то более веселое, но погода способствует печальным историям. Хотя у этих двоих потом все будет хорошо, не смотря ни на что. You know I love you, but you might be the death of me Hold me down, suffocating, please let me breathe Kiss kiss, lights out, I've got to, we've got to, You know I loved you but you're gonna be the death of me~ «Иногда я ломаюсь внутри себя, но никто не замечает этого. Я словно автомобиль скорой помощи на двух ногах, перевозящий пациента внутри меня в больницу, сопровождаемый рыдающим звуком сирен, а люди думают, что это обычная речь» - автор неизвестен. «Бостон? Мы ведем экстренный репортаж об ограблении ювелирного магазина, находящегося на пересечении улиц…» Чонин зарылся руками в волосы и уткнулся острыми локтями в верхнюю часть ног. Он чувствовал усталость. Такую унылую, сонную усталость, которая отхватывает тело с первыми днями прохладной осени. Но на улице нещадно палило знойное июльское солнце; каждая секунда его жара было словно проклятие в адрес человеческой выносливости. И пока люди изнывали от горячего лета, Чонин мысленно боролся с липкой, склизкой усталостью. Проще всего было снять её вместе с мясом. Убрав локти от ног, Чонин уставился на два круглых красных пятна на коже. Внезапно он представил, что это следы от двух сквозных пулевых ранений. Что кровь – неестественно темная, словно смесь красной и черной красок – капает на истертый гостиничный паркет. Чонин видел пятно, равномерными гладкими углами поедающее пол. Фантазия была настолько реалистичной, что чувствовалось покалывание в ногах. Чонин наклонился вперед и увидел в зеркальной поверхности лужи крови свое отражение. Гротескное, мрачное, вышедшее за границы контраста человеческое лицо. Усилием воли он заставил видение исчезнуть. Оттенок пятен на коже стал намного светлее и напоминал круги румян. «По предварительным данным стоимость украденных украшений превышает сумму в два с половиной миллиона долларов…» Кровать мотеля скрипнула, когда Чонин откинулся на спину. Та самая кровать, на которой они с Кёнсу несколько часов назад занимались сексом. Которой они – неосознанно – скрипели как можно громче, всем постояльцам на зло. Чонин шире раздвинул ноги, словно приглашая этим движением воображаемого Кёнсу продолжить то, чем они занимались во время завтрака. Вместо завтрака. Несмотря на жару, Кёнсу попросил Чонина надеть пиджак. Поистертый, когда-то изумрудно-зеленый пиджак от чьей-то школьной формы, купленный у негра-барахольщика за два доллара. Лишь с одной выжившей золоченой пуговицей из пяти. — Как насчет небольших ролевых игр? Всегда хотел трахнуть тебя в образе студента. – Шепот Кёнсу обдал затылок Чонина приятным холодом, за которым последовала громогласная и яростная торговля за сбавление каждого цента. У них не было лишних денег. У них вообще не было денег – Кёнсу проиграл их последнюю сотню на запрещенных боях без правил. Он никогда не угадывал выигрышные позиции, но любил рисковать. Все равно любил рисковать. («Ведь живем один раз, Чонин!») и («Не учи меня жизни, Чонин!») На пиджак, эту неуместную прихоть, пришлось выгребать завалявшуюся в карманах мелочь. Заниматься сексом в пиджаке, в чудовищную жару и в номере с поломанным кондиционером – было испытанием на волю и терпение. Пот лился с обоих ручьем, впитываясь в желтоватые застиранные простыни. Чонин тяжело дышал и тянулся вперед, хватая Кёнсу за бедра. Мысленно он желал его оттолкнуть, потому что первая минута секса (с его растягиванием и первым вхождением) всегда была неприятной, но почему-то притягивал ближе к себе. Глубже в себя. Чонин царапал бедра Кёнсу и прикрывал глаза руками, когда пересохшие губы целовали его в солнечное сплетение. Изгибался, позволяя горячему воздуху проскользнуть под спиной, и вновь распластывался, соприкасаясь с влажной от пота подкладкой мятого пиджака. Чувствовал внутри себя пульсацию в венах чужого члена. И стонал, безбожно стонал, когда Кёнсу наваливался на него, целовал его, приклеивался к его коже, как две сросшиеся страницы засаленной Библии, лежащей в тумбочке их номера. «Никто из продавцов не пострадал, однако охранник, попытавшийся схватить грабителя, получил сотрясение мозга. Его состояние не вызывает опасений…» Вот бы выблевать Кёнсу из себя. Пойти в туалет, сунуть два пальца в рот и чтобы рвало, рвало до последней капли воспоминаний. Смыть в унитаз каждую совместно проведенную секунду, избавиться от утомительной, изматывающей интоксикации от чужих прикосновений, забыть Кёнсу и больше никогда, никогда не вспоминать. Словно не было ни его, ни этого болезненного состояния, длящегося несколько лет с момента их первой встречи. Чонин думал, что так будет лучше. Нет, он знал, что так будет лучше. Уйти, бросить этого бунтующего парня на произвол судьбы, улететь из страны и сменить имя, потому что слишком тесно оно переплелось с именем Кёнсу, словно табличка, обросшая колючим плющом. Сделать себе полное переливание крови, чтобы избавиться от яда, методично впрыскиваемого в его вены чужими властными поцелуями. Создать себе клона – чистого, незапятнанного и не знающего Кёнсу, чтобы переселить в него свою душу. Начать жизнь с чистого листа. Или извлечь Кёнсу с помощью шприца. Воткнуть гигантский шприц в грудь и вытянуть весь воздух из легких, пока перед глазами не поплывут не круги. Вытянуть из себя Кёнсу, и смотреть, как его естество поднимается по тончайшему пространству иглы, собирается бесформенной, уродливой массой в прозрачном цилиндре. А затем выбросить, сжечь, закопать, забить кольями, придавить камнем, как нечисть, которая может ожить и вернуться для того, чтобы вновь завладеть телом, которое его когда-то победило. Чонину очень хотелось так сделать, но чем больше он об этом думал, тем сильнее ему казалось, что стоит это сделать – от Чонина ничего не останется. Может, только прозрачная оболочка, слегка напоминающая человека. Безвольная, настолько хрупкая, насколько хрупкой бывает книга, сотню лет пролежавшая в воде – с легкостью протыкаемая пальцем и распадающаяся на микрочастицы. А может, от Чонина останется тень человека. Тень, которая даже в таком состоянии прирастет к ногам Кёнсу, сродниться с ним и будет следовать за ним всюду; чувствующая боль, стоит на нее наступить. «Грабитель был в маске Барака Обамы, и, по словам работников ювелирного магазина, – старался говорить измененным голосом. Общие приметы…» Сначала Чонин верил, что сможет изменить (вылечить, а может быть улучшить?) Кёнсу. А потом влюбился. В него. В его недостатки. И не захотел ничего менять. «Полиция проверяет записи камер видеонаблюдения, более двадцати машин патрулируют три близлежащих квартала. Удивительно, что преступление совершил один человек, хотя представители правоохранительных органов сомневаются, что он действовал в одиночку. Это самое крупное ограбление со времен…» Чонин вел кончиками пальцев по животу, затаив дыхание. Представлял, что это не его руки, а руки Кёнсу, выводящее узоры по вспотевшей коже. Чувствовал поцелуи, целую дорожку поцелуев от паха до кадыка, что жгла, искрясь, словно автоген, вскрывая Чонину живот и грудную клетку. Так он и лежал - мысленно вскрытый, развороченный – когда зазвонил мобильный телефон. — Чонин-а, быстро пакуй чемоданы, мы отправляемся в путешествие. – Голос шутливо-требовательный, но сквозь динамик чувствовались серьезность и непоколебимость решения. — Я арендовал машину, буду через десять минут. Когда подъеду – жди меня у телефонной будки за углом. Не будем тянуть с поездкой, Флорида не ждет. Все нужное купим по дороге. Лжец. У Кёнсу нет денег на аренду машины или чтобы купить что-либо в дорогу. Что-то нечисто. Что-то неправильно. Но бывает ли что-либо правильно у них с Кёнсу? — Хорошо. «Когда преступника поймают, ему грозит…» Щелчок кнопкой и экран телевизора погас. Вещи полетели в сумку как попало – Чонина не заботило, что все помнется так, что их и так не самый роскошный вид будет неряшлив до крайности. Машина затормозила резко, оставляя следы от резины на раскаленном асфальте. Чонин не успел нормально захлопнуть дверь, как Кёнсу рукой притянул его лицо к своему и поцеловал до одури горячо и страстно. Так, словно это последний поцелуй. Или словно он до этого момента боялся, что их с Чонином поцелуев больше никогда не будет. Чонин повернулся, чтобы положить вещи на заднее сидение, но там уже лежала другая сумка: черная, вздутая, с торчащим кусочком темно-коричневого пластика – молния была закрыта не до конца. — Что это? — Да так, кое-какие вещи в дорогу. Представляешь, я взял сотню у друга, зашел в одно казино и поставил на две цифры: двенадцать и четырнадцать. Наши числа. Они оказались счастливыми! Оба! Я сорвал куш. Так что не беспокойся, деньги есть и мы можем позволить себе все, что захотим. Лжец. — Ну что, махнем во Флориду? Или в какой-нибудь другой штат? – продолжает он, когда машина тронулась с места. Если бы Чонин был фокусником, то Кёнсу обязательно был бы цепями и замком на аквариуме, из-за которых он захлебнется водой, запоров трюк. Запоров свою жизнь. — Куда хочешь. Можем вообще затеряться в глуши, отдохнуть на природе, съездить в горы. Кёнсу улыбнулся и бросил мимолетный взгляд на Чонина. Выезжая за черту города – нажал на газ, прибавляя скорость. Из сумки на заднем сидении старательно улыбалась видимая половина маски Барака Обамы.

@темы: exo, fanfiction

Comments

[Маршалл Ли]

я не люблю кайсу, но у тебя могу читать что угодно.

[Маршалл Ли]

вот холланд подтвердила на аватарке.

[wemyss tartan]

kyungsoo / jongin

>:3
*пошла читать с особым энтузиазмом*

[голубой единорог]

Маршалл Ли, an astronaut, и как вам? Не прошу хвалить, прошу дать оценку. Я странные метафоры использовала, не самые приятные, и кагбэ волнуюсь немного по этому поводу - не перегнула ли палку.

[wemyss tartan]

голубой единорог, такой кёнсу мне очень нравится. он крутой и азартный - идеальный ;v;

Не прошу хвалить, прошу дать оценку.

я не самый лучший критик (кто вообще дал невежде право оценивать чье-либо творчество?), поэтому просто выпишу свои ощущения~
начало оказалось для меня немного трудноватым, его я усвоила плохо - нечеткими образами, но дальше все пошло, как по маслу. думаю, все дело в том, что я зациклилась на усталой и унылой атмосфере вокруг персонажа чонина, хм. ну а потом появился кёнсу, вместе с ним и ожил весь процесс чтения.
сейчас кажется, проблема была все-таки во мне: со второго прочтения усвоилось все с самого начала до самого конца, и картинка была четкой, и персонажи, и вообще все очень клёво (метафоры в том числе)
поэтому, да, спасибо большое, было очень вкусно ♥
стоило бы тут написать asdkdhakdhuyaif, было бы куда более внятно. чувак, я не умею писать отзывы, простиии тт

[голубой единорог]

an astronaut, надоел вечный пассив с печальными глазюнями. Одного взгляда достаточно, чтобы понять - в Кёнсу сидит вселенское зло х) Иногда на фото он получается очень зловещим, до мурашек.
Фик не сколько о них как паре, это второстепенное. На первое место вышел Чонин и его размышление на тему того, что он фактически делает со своей жизнью и стоит ли Кёнсу всех этих моральных стенаний. Он из тех редких влюбленных, которые идут против голоса разума и общественности и влюбляются в преступников, веря в лучшее в человеке, скрытое глубоко внутри. Но даже у таких людей бывают срывы.
Изначально я даже думала его сделать соучастником преступления. От безысходности того, во что он рядом/вместе с Кёнсу превратился. Но потом отказалась - слишком уж голливудский сюжет какой-то получался. А так он закрыл глаза на ложь Кёнсу ради его, Чонина, спокойствия, ради его блага. Вообще, я этого не выписала в фике, но в моих мыслях Кёнсу действительно становится лучше рядом с Чонином. Сдерживает себя. Будь он с другим человеком или один - уже давно съехал бы с катушек, погряз в игорных долгах и скорее всего покончил с собой. И хотя многое он делает ради себя, по прихоти, ограбление он делает ради них двоих. Хоть и хреновым образом, но заботиться о Чонине, не втягивает его в эту авантюру, и очень благодарен за то, что Чонин понимает, но не осуждает, не заламывает руки и не бросает Кёнсу через то, в чем он уже мысленно успел раскаяться. Он и сам испугался того, что сделал, что мог погибнуть. Потому что одно дело казино/скачки/тайные бои без правил, а другое - такое резонансное и громкое преступление.
В общем, это все было в голове, но из неё не вылезло х)
Я бы могла из этого целый рассказ в стиле Достоевского написать хдд

И спасибо :*

[*lee]

отвечая на твой твит, ЕЩЕ КАК! Сульфур, в обе руки прост, иф ю ноу вот ай мин!)))
про "выблевать кенсу" мне понравилось особо! хд
и то, что он был сверху, я оценила)))

[Маршалл Ли]

это было интересно (?). я даже не знаю, что еще сказать :С