[arder de pasión]
k/the j (ulzzangs), G, драббл ~315 слов
Автор: sulfur. ( голубой единорог)
огрызок мыслей, посвященный Shimizu Hiro.
Pájaro rojo... ese pajaro rojo...
love is friendship set on fire
Не останавливайся. Джей смотрит на мирно сменяющие друг друга бесконечные потоки волн красного сатена; три тонких пальца водят краем подола юбки - рисуют ярко-оранжевые линии, словно тлеющий уголек бенгальского огня. Поленья трещат в пламени, как ломающиеся кости, краснеют и чернеют, осыпая побережье пепельными кусочками своей обугленной кожи. Джей замер, глядя черными зрачками с пляшущими в них отблесками костра на обтекающие его потоки невидимой, жгучей лавы. Извержение человеческого вулкана. Кей отбивает на песке рваный ритм босыми ногами, глухим стуком отдающимся в наполненной горячей магмой груди Джея; узкие запястья живут своей пламенной жизнью, рисуя в соленом воздухе незримые спирали.
Пожалуйста, не останавливайся. Волны, вздымаясь редкой, белой пеной, водяными зубами вгрызаются во влажный песчаный берег; переворачиваемые прибоем дырявые ракушки, словно кастаньеты, вторят гулкому стуку ступней. Джей неотрывно смотрит на плавную линию талии Кея, на методичные покачивания бедер, спрятанных в красных волнах ткани; руки взметнулись вверх, растопыренными пальцами глядя на изъеденный до дыр месяц, задев прядь волос – в темноте – продолжение черно-синего полотна ночного неба, с дымчатыми разводами млечного пути. Пространство разрывается шумом морских волн, но играющая где-то рядом гитара, дребезжа металлическими струнами, сшивает мир музыкальной нитью. Ноты, словно пули, проходя сквозь Джея, пристегивают его – человеческую искру, к общей, не тлеющей картине страсти.
Не останавливайся, пока я не догорю до конца. Лицо Кея искажено: кажется, он сейчас заплачет, и слезы на его пылающих жаром щеках испарятся раньше, чем успеют прочертить и половину дороги до подбородка. Нос к носу – Джею кажется, что он как сигарета, мгновенно вспыхнувшая от одного взгляда на голубое пламя, заглатывающее деревянную спичку. Он знает - они не смогут оба, как пожизненные калеки, ходить с яркими рубцами ожогов по всему телу. Он знает – сегодня, под звуки испанского фламенко, раскаленными ножницами разрезающие в клочья красный сатен юбки, они с Кеем сгорят дотла. А утром, под лазурным взглядом безучастных морских волн, как красноперые фениксы, возродятся из пепла, что бы ночью снова сгореть в красно-желтом пламени страсти.
|