better than drugs

[голубой единорог]

[better than drugs] dbsk; homin; NC-17; AU; ~2600 слов Автор:  sulfur. ( голубой единорог) You're my addiction, my prescription, my antidote~ your love is like wine~ Больше всего на свете Юно любил ощущать чужое дыхание на своей спине. Горячие потоки воздуха, словно сам дьявол стоит за тобой. Благодаря этому чувству Юно ясно видел собственное первенство, громче слышал овации и зрительский гул. Вспышки фотокамер были ярче и мерцали со всех сторон, золотистый блеск медали казался самым ничтожным, на что Юно заслуживал, но собственное превосходство покрывало это с лихвой. Думал ли он, 5-летний мальчишка, шныряющий по сырым дворам родного района, что бег станет смыслом всей его жизни. Представлял ли, что будет в буквальном смысле догонять свою мечту. Не было ничего важнее двух параллельных полосок беговой дистанции. Это была взлетная полоса, место в котором законы гравитации переставали действовать. Королевство скорости. Юно сотни раз сбивал колени, тянул мышцы, получал вывихи и ссадины. С утра до ночи он просиживал за громадными металлическими конями в спортзале, пытаясь их приручить. Он исходил потом, терял сознание от переутомления, месяцами жил на овощах и алкоголь знал лишь по его запаху. Самым любимым звуком для него был выстрел сигнального пистолета. Отчетливый хлопок, тонущий в диком оре публики, зачастую ни грамма ни смыслящей в спорте. Он боялся его не услышать. Этот выстрел, разрывающий стабильный звуковой континуум, означавший долгожданное извержение вулкана его стараний. Результат. Медиа и популярность избаловали его. Убедили в его неоспоримом первенстве, гениальности и незыблемости этого положения. И Юно верил, не видя никого, кто, как на свадьбе, мог бы встать и сказать слово против. Юно не заметил, как в один прекрасный момент его накрыло прохладой тени. На очередном за его долгую карьеру соревновании он вдруг очутился не на первой ступеньке, и его теплое дыхание отбилось, как от стекла, о спину впереди стоящего человека и ударило ему в лицо. Имя «Чанмин» заиграло на губах сотен тысяч мелких движущихся точек в зале и вывелось золотым шрифтом в спортивных еженедельниках. Он перестал быть первым. Упал в черную дыру, получив больную пощечину. Стоило ему посмотреть в зеркало – и он видел красноватый след ладони. Словно защитный механизм, мозг отключал краски и баловал громадным спектром серых тонов. Медали и статуэтки утратили блеск, позолота стерлась, и остался лишь горький медный оттенок. Юно боготворил колебание жидкости в вестибулярном аппарате при каждом соприкосновении ноги с телом беговой дорожки, то, как на секунду перед финишем исчезает звук и замедляется движение. Как нежно поток воздуха обволакивает тело, или как пробираешься сквозь него, словно через океан. Сопротивляешься, выматываешься, но бежишь к финишу. У Юно был только бег. В беге было только первое место. И теперь его нет. Юно было горько признаваться, что его время славы истекло, пора уйти в тень, начать тренировать других бегунов, следить, что бы они втихомолку не уплетали жирных курочек, давать указания. Но он хотел бежать к победе сам, а не учить этому других. Юно смотрел на вытянутое тело Чанмина, на его упругую кожу и понимал, что это его живая молодая замена. Юно не мог, словно заслуженный ветеран, молча принять декларацию мира, и растворится в темноте, остаться лишь набором букв в пожелтевших страницах газет. И он бежал снова. Не с целью первым достичь финиша, а просто не дать Чанмину опередить себя. Судьба, словно насмехаясь, отправляла его на вторую ступеньку, одевала на шею серебряную медаль и её блеск мерк перед диким огнём в молодых карих глазах. Новоиспеченный гений бега, Чанмин, при каждом удобном случае пожимал Юно руку до хруста и скалился в улыбке превосходства. Было ясно, что юнец своей целью избрал победить старожила финишей, и, пока Юно тренировался в привычном ритме, Чанмин выжимал из себя в два раза больше. В конце концов он, словно заслуженный садовод, стал срывать с деревьев краснощекие и сочные яблоки, оставляя Юно гниль, днями валявшуюся в сухой траве. Юно не заметил, в какой именно момент он махнул на всё рукой. Пара звонков тем, кого снимали с дистанций за стероиды, десяток переводных лиц, и вот он меняет несколько сотен евро на прозрачный пакетик с белым порошком. Первые несколько недель его рвало, организм, никогда не знавший вкуса алкоголя и наркотиков, сопротивлялся и выталкивал его из себя. По несколько раз в день Юно, не раздеваясь, стоял под ледяными струями душа, пытаясь оклематься. То ли он хотел вовремя проснуться, схватится за что-то и вылезти из губительной темницы, то ли хотел лучше приспособиться к её темноте. Новые знакомства, закрытые вечеринки, музыка, вибрирующая сквозь всё тело были теперь для Юно новой дистанцией, которую надо добежать до конца. Марафон из коктейлей, водки, марихуаны, ЛСД, кокаина и оргазмов. Теперь он мог спокойно упасть в наркотическом опьянении на старте и возобновить движение тогда, когда сам захочет, будучи не ограниченным во времени и не подталкиваемым другими. Пятиминутный секс на заднем сидении машины стал нормой жизни. Юно было всё равно, получает ли удовольствие другая сторона, главное было что-то чувствовать самому. Новые запахи и формы, краски и звуки. Другая вселенная. Каждую ночь Юно выходил в космос и общался с новыми формами жизни. Просыпаясь, он находил себя среди людей, которых не знает, в местах, которых никогда не был, чувствуя себя трупом, выброшенным на берег прибоем. Он видел косые сочувствующие взгляды, когда по незыблемой привычке приходил в спортзал, но никто не осмеливался сказать ему в лицо, что он скатился туда, откуда нет возврата. Юно часами качал бицепсы, не ощущая никакого результата. Тренер отказался от него, видя, как сломали его чужие победы и собственный проигрыш. В жизни он не знал ничего другого, кроме спорта, и невидящим взором следил за результатами, которые его больше не касались. Фитнес-центр работал круглосуточно и временами Юно просиживал за тренировками всю ночь. Организм подвывал, не понимая, что с ним делают: пытаются убить или же вернуть к жизни. В одну из таких ночей, когда здание практически опустело, Юно ощутил острую необходимость принять внутрь что-либо. В храме здоровья, строении, одним своим видом пытающемся привить правильный образ жизни. В конце концов, кто знает, что в мире есть это самое «правильно»? Юно идет в раздевалку, снимает с себя всю одежду и вальяжно кидает её на пол. Не развязывая шнурки, с усилием стягивает с себя кроссовки и закидывает их наверх шкафчиков. Приподнимая картонку второго дна своей спортивной сумки, он достает сложенный вчетверо лист тетради в клетку. Вытягивает из карманчика портмоне и берет первую попавшуюся кредитку. Садится на лакированную лавочку, небрежно, одним движением смахивает с её поверхности пыль, и, словно лепестки цветка, тянет за каждый из четырех краев бумаги. Если не знать, можно подумать, что внутри него лежит сахарная пудра. Легкий щелчок пальцем и маленькая кучка белого порошка падает на коричневую лавочку. Юно открывает шкафчик и кладет в сумку нехитро упакованный кокаин. Тишину безлюдного фитнес центра нарушает звук приближающихся шагов. Юно пытается медленно сообразить, что делать в том случае, если это охранник и он заглянет внутрь раздевалки, но Юно скорее откусит себе локоть, чем смахнет на пол дорогой наркотик, что бы скрыть следы. Шаги раздаются совсем близко, и вот чья-то темная фигура показывается в дверном проеме. Юно хочется вздохнуть с облегчением, когда понимает, что не видит синей формы и черного фонарика за поясом, но болезненная гримаса искажает лицо, когда он наконец-то узнает пришедшего – Чанмин. Он не видел его уже более двух месяцев, как перестал бегать на соревнованиях. И вот новый мировой чемпион собственной персоной, с интересом смотрит на обнаженного Юно, сидящего перед белой горкой наркоты. Его уши смешно торчат, волосы растрепаны, ярко выделяются ключицы и тазовые косточки из-под приспущенных на бедра шортов. Он выше и вытянутее обычного, его мышцы еще не набухли от качания и вены на руках не выделяются так, как у Юно, но видно сразу, что всё это время Чанмин не терял времени даром. У кокаина нету запаха, но Юно кажется, что на всю раздевалку стоит затхлая вонь. Перед лицом уверенного в себе человека, та темнота, в которую Юно загнал сам себя, выглядит необъятно греховной. Стыд пятнами покрыл лицо бывшего чемпиона. В самом деле, он сдался после нескольких поражений. Силы покинули его, как только кожа не получила нужную дозу вспышек и рукоплесканий. Он пропал по всем параметрам, убил себя, когда закинул внутрь первую стопку высоко градусного напитка и затянулся первой сигаретой. Перечеркнул красной линией свою жизнь, как ошибку. Чанмин стоял в дверях, обтираясь белым полотенцем. Он источал из себя то превосходство и чувство собственного достоинства, которые когда-то принадлежали Юно. Чанмин улыбался, как улыбаются злорадствующие люди, глядя на оступившегося человека. Наверняка его ночами съедала изнутри черная зависть, пока на вершине бегового Олимпа был Юно, и он до сих пор не может накупаться в лучах своего триумфа. Юно замешкался, когда Чанмин, не собираясь уходить, наклонил голову влево, открыл прямоугольный тюбик какой-то мази и с силой надавил на него. На открытое правое плече, словно мед, потекла бронзовая слизь. Это был дорогой, расслабляющий волокна мышц препарат, которым пользовались профессионалы. С хлопком Чанмин припечатал правую руку к золотистой жиже и провел ею поперек тела, до левого края таза. Мазь блестела, словно пятно бензина в луже. Молодой чемпион выглядел юным титаном, вспотевшим от многовекового держания земли на своих руках. И Юно стало всё равно. Этот заносчивый наглец уже несколько раз стал свидетелем и убийцей его, Юно, первенства. Пусть же смотрит на то, как человек загибается по его вине. «Пусть это будет на его совести и очередной галочкой в списке его грехов», - подумал Юно, проводя языком по краю кредитной карточки. Продолжая втирать в себя мазь, Чанмин сделал несколько шагов вперед, что бы лучше видеть происходящее. Абстрагировавшись от всего, Юно сосредоточенно разделял кокаин на две тонкие дорожки. Словно очередная насмешка жизни, две параллельные белые линии смотрели вперед. «Да, эта дорога отличается от стадионной», - про себя улыбнулся Юно. Наклон корпуса вперед, зажать одну ноздрю и втянуть в другую белую полоску порошка, проделать то же самое со второй, провести под носом рукой, убирая остатки. Сделать две контрольные тяги воздуха, что бы кокс прошел дальше. Когда Юно поднял голову, то увидел в десяти сантиметрах от себя большие карие глаза Чанмина. Он с интересом вглядывался в лицо человека, которого сделал наркоманом, и, видимо, ожидал, что у того как минимум отрастет хобот. Затем он посмотрел на маленькие песчинки, что остались на лавочке, наклонился, и нажал на них указательным пальцем левой руки так, что бы они к нему припечатались. Он уже готов был слизать их, как Юно своей крепкой рукой схватил Чанмина за запястье. - Язык онемеет, - сказал он, ухмыляясь, и, словно трубочку в коктейле, взял в рот две фаланги пальца с прилипшими к нему песчинками кокаина. Мин отдернул руку, с недоумением глядя то на насмешливое лицо Юно, то на влажный палец. Казалось, он раздувает ноздри, что разъяренный бык. Он был молод и задирист. Эта сцена наверняка задела его самолюбие, что внесло в уныние Юно каплю радости. Месть на микроскопическом уровне. Юно перекинул ногу через лавочку и босиком стал на кафель. С вызовом он выхватил из кармана Мина тюбик мази, которую сам не использовал уже несколько месяцев, как забросил великий спорт, и, глупо улыбаясь, выдавил на ладонь большое количество золотистого содержимого. Он бросил тюбик назад, и с силой хлопнул рукой по груди. Мазь, брызнув во все стороны, быстро потекла вниз, обтекая кубики пресса, теряясь в области паха. Улыбаясь приподнятым левым уголком рта, Юно развязно обошел оторопевшего Мина и пошел в спортзал. И оно началось. С каждым новым шагом Юно начинало казаться, что он идёт вверх по невидимой лестнице. На какое-то время отключились звуки, словно он был в утробе матери. Он слышал свое сердцебиение так, будто орган, гоняющий кровь по организму, был в его ухе. Очертания предметов размывались и растягивались, искривленные золотые линии, словно ветки метро на карте, пронизывали пространство. Юно устало плюхнулся на атлетическую скамью и облокотился на неё, заботливо поднятую кем-то на 65 градусов. Черное покрытие временами становилось мягким, Юно казалось, словно он плавает в озере нефти. Голова норовила отвалиться, губы пересохли, глаза устало моргали независимо друг от друга. Стены вибрировали так, словно в них были замурованы люди, которые пытались вырваться на волю. Потолок прогибался в центре, будто сверху текла вода. Обычного человека такие видения бы парализовали, и заставили молиться о спасении души, но Юно был расслаблен под действием химического синтеза в своем организме. Кокаиновый куст цвел внутри его головы, словно розовый лотос. Юно не понял, как это произошло, а утром не мог с уверенностью сказать, было ли это всё на самом деле, или являлось плодом галлюцинаций. Но вдруг перед ним вырос голый Чанмин и со словами «Ну уж нет» уселся Юно на ноги. Атлетическая стенка гулко скрипнула, и зеленые звёзды украсили потолок спортзала. Юно начал водить руками по липкому от мази, стройному телу юной звезды бега. Было непонятно, притягивает ли он Чанмина к себе, отталкивает, или просто делает массаж. В бреду, Юно липкими пальцами стал растирать сидящему на нём парню спину, медленно спускаясь к ягодицам. Стоило раскрыть ладони, казалось, что у него выросли маслянистые перепонки. Вольно, словно так и должно быть, Чанмин впился пальцами в плечи Юно и изогнулся грудью вперед, когда тот ввел прохладный, скользкий палец, в его анальный проход. Если это было реальностью – это был вызов, очередное соревнование. Юнец не собирался проигрывать даже в сексе. В своей реальности с размытыми очертаниями, Юно медленно насадил на свой член гибкого Чанмина. Без каких-либо привыканий и фор, они начали двигаться, словно оба услышали выстрел сигнального пистолета. В большом пространстве, заполненном металлическими агрегатами и снарядами, два титана, два поколения, боролись за вечный огонь. Было непонятно, двигается ли вперед Юно, или эстафету перенимает Чанмин, насаживаясь самостоятельно, или они с остервенением двигались оба. Чанмин временами становился на цыпочки, хватался за перекладину вверху, но руки соскальзывали, и он резко насаживался на возбужденный пенис Юно. Время искривилось и замерло, зал был заполнен звуками сбитого дыхания. В один момент Юно заметил распятые на нижних ресницах Чанмина слёзы, и, сам не понимая почему, поцеловал его в оба века, губами снимая влагу. Это сорвало планку и соревнование «Кто кончит позже» переросло в вымещение обид. Чанмин первым впился губами в губы Юно. Он кусался, ставил засосы на шее, с силой оттягивал мочку уха человека, которого скинул с пьедестала почета. Юно, в свою очередь, с не меньшим остервенением сжимал мягкую кожу ягодиц, кусал ярко выраженные соски, проводил руками по внутренней стороне бедер молодого парня, заставляя волну необузданной дрожи овладевать его телом. Они и не думали признаваться сами себе, что таким образом доставляют друг другу больше удовольствия. Их тела блестели в свете флуоресцентных ламп, заставляя зрительные нервы видеть на каждом участке кожи картины известных классиков. Если посчитать всю их стоимость, Чанмина можно было бы по достоинству назвать «дорогим сокровищем», но Юно скорей откусил бы себе язык, чем сказал такое. Перепачканные мазью, разгоряченные, они двигались навстречу финишу. Прижимались друг к другу, выгибались, охали и стонали с невероятной частотой. Оба тянули руки к белой победной ленте, не намереваясь уступать. Два диких зверя. Секс можно по праву назвать спортом, в таком случае - им не было равных. Юно видел и не видел происходящее. Влажность и огонь заполонили всё его сознание. Он смотрел на то, как ерзает на его бедрах Чанмин, и буквально видел желтые искры от соприкосновения разгоряченных тел, чувствовал, как он кусает и оттягивает его губы, запрокидывает голову, впивается ноготками ему в спину. Юно улыбался с того, каким победоносным выглядит Мин, в сложившейся ситуации. А может оттого, что по потолку двусмысленно летали клиньями аисты. Утром, когда Юно обнаружил себя нагим, развалившимся на скользкой от мази атлетической стенке, он не мог вспомнить, кто же выиграл ночную эстафету. Всё тело гудело и ныло, ноги подкашивались, а в голове от стенки к стенке черепа перекатывалась ноющая пустота. Ему понадобилось время, что бы собраться с силами, принять душ и смыть с себя липкую жижу, которая не удосужилась впитаться в кожу. Медленно, пытаясь не наклонятся особо низко, он собрал свои вещи, кое-как натянул их, путаясь в штанинах и размеренно пошел к выходу, выжимая из пропитанного галлюциногенами мозга правду. Он не заметил, как на выходе налетел на Чанмина. Тот не пытался прятать уставшие глаза или краснеть. Юно с нескрываемым удовольствием учуял носом собственный запах на его коже. Мин, с ухмылкой на лице, обошел кругом человека, которому ночью позволил овладеть собой, но не ситуацией, и первым вышел из фитнес центра. Покидая здание, Юно вдруг подумал, что запах впереди стоящего человека намного лучше любых наркотиков. И что они еще наверняка не один раз будут выяснять первенство таким образом.

@темы: dbsk, fanfiction