[Mona Lisa] ulzzangs; taejun/jiho, drama, detective, OOC, violence, заморожен, ~ 12100 слов Автор: sulfur. ( голубой единорог) Whooooooooooa! Mona Lisa Guaranteed to run this town Whooaaa Mona Lisa I'd pay to see you frown .... There's nothing wrong with just a taste of what you paid for © Panic! At The Disco - The Ballad of Mona Lisa Ⅰ Ⅰ «Труп молодого мужчины был найден сегодня в 5:46 утра на берегу реки Хан, недалеко от станции Дансан, прохожим, вышедшим на утреннюю зарядку. Лицо жертвы обезображено порезами, но рядом с телом нашли сумку и кошелёк, в котором лежало студенческое удостоверение на имя Ли Сонкёля. Общее количество ран на теле убитого составляет ужасающую цифру – 381. Это уже 9-ая жертва маньяка, орудующего на улицах Сеула. Все убитые были «красавцами», популярными среди девушек, некоторые даже имели свои фан-клубы в университетах. Для того, что бы объяснить психологию убийцы мы пригласили сегодня в студию криминального психолога с 23-летним стажем работы – Ким Гурама. Господин Гурам, триста восемьдесят один раз убийца занес нож над несчастной жертвой, которая не могла пошевелится в следствии действия транквилизатора. Чем вы можете объяснить такую жестокость?...» Тэджун сидел за столиком в одной из маленьких кафешек, лениво помешивая лёд в своём мохито, подперев рукой лицо смотрел на большой жидкокристаллический экран. В зале тихо играла песня Джейми Калама «Everlasting Love», во весь экран показывали то заплывшее жиром лицо господина Гурама, то заретушированное кубиками цензуры тело и глазеющих прохожих. В следующую секунду стали показывать страшных рыдающих девушек, лица которых, и без того неприятные Тэджуну, становились еще искаженней и некрасивей, ставящих свечи и выкладывающих букеты цветов перед метровой фотографией Сонкёля, нацепленной на одну из стен видимо его университета. Камера замерла на несколько секунд на фотографии убитого в черной рамке и Тэджун про себя отметил, что парень по имени Ли Сонкёль внешне был неплох, хотя ему бы не помешало поменять форму бровей и всеми доступными методами увеличить свои куцые ресницы. Тэджун хмыкнул. Он был раздражен и подавлен фактом, что уже убиты 9 парней-красавцев, а пресловутый маньяк даже не намекал на скорое появление пред его лицом. Не то, что бы Тэджун хотел умереть, да и кого порадует факт того, что твоё голое исполосованное ножом тело будут показывать по всем каналам в сводке экстренных новостей. Просто сам факт задевал самолюбие Тэджуна больше, чем что либо. Он, по-своему, пусть и завышенному, как казалось большинству, которое просто завидовало его славе, красоте и успеху его он-лайн магазина, мнению был намного красивее всех 9-ти убитых вместе взятых. В дополнение к внешности и выработанному годами очарованию и секретам заманивания девушек в свои сети, имел отличный вкус, широкий круг друзей и связей, отдельную квартиру в престижном районе, на которую сам заработал, и собственное дело. Вполне неплохо, как для 27-летнего парня. Но еще больше ему нравилось в себе то, что этого он добился практически сам, без помощи родителей, которые были достаточно обеспеченными людьми. Этот факт заставлял гордится и самого Тэджуна, и его матушку, которая при любом случае говорила об этом новым и старым знакомым, а те в свою очередь хвалили своих дочерей и намекали на знакомство. Тэджун был доволен всем в своей жизни. Всем, кроме одного, как бы парадоксально не звучало, - отсутствием этого самого маньяка-убийцы. Из-за этого Тэджуну казалось, что он не достаточно красив или популярен, что маньяк этот – слепой идиот, не разбирающийся в мужской красоте, а девять убитых – брак природы. Господин «трясущийся второй подбородок» криминальный психолог закончил свой монолог, получив благодарность лощеного ведущего, легонько поклонился, из-за чего кожа на подбородке сложилась не в две, а три складки и он стал похожим на ожиревшего бультерьера. Новости закончились и бармен, покачав головой, всем видом показывая, как он сожалеет мировой утрате такого красивого парня и тому, что по улицам города бродит закомплексованый (по словам «бультерьера-криминального психолога») маньяк-убийца, переключил телевизор на музыкальный канал и стал в третий раз протирать стаканы. Было десять утра, в кафе было с десяток посетителей, работы было мало. Трое сидело за нетбуками, постоянно клацая по клавиатуре, выжимая из бесплатного вай-фая все соки, один прыщавый парень в очках с квадратной оправой и клетчатой старомодной рубашке внимательно читал книгу и всем своим видом выдавал студента-заучку, две девчушки сидели за два столика от Тэджуна. Они что-то обсуждали, хохотали и то фотографировались на мобильный, то снимали свои пирожные. Несколько раз Тэджун чувствовал на своём лице 5-ти мега-пиксельный объектив мобильного телефона одной из девушек и в такие моменты пытался сделать как можно более расслабленную позу. Он уже привык, что на улице к нему нагло пристают девушки, фотографируют исподтишка, изредка хватают за задницу взрослые мужчины, сопровождая это вполне понятными движениями бровей и еле-еле высовывая язык и зажимая его между зубов, на что в ответ получают беззвучное движение губ Тэджуна «Да пошел ты». Тэджун не был голубым, возможно он был бисексуалом, он часто ловил себя на пошленьких мыслях о своем лучшем друге Ли Чихуне, а еще Джонни Деппе и нескольких других известных и культовых личностях, но старые, страшные на лицо и тело, извращенцы никак не входили в его планы. В конце концов он знал себе цену. Кафе было одним из тех заведений, в котором приятно проводить время одному, особенно в ночное время. Интерьер в коричневых тонах, деревянные столики, дюжины горшков и зелёных вазонов, прозрачные чашки, стаканы, бокалы, прозрачные тарелки, фисташковое мороженное как хит заказов, десятки пирожных по вполне адекватной цене. Тэджуну оно нравилось, только заходил он в него редко, как бы делая вид, что это не его любимое заведение. Иначе бы его фанклуб день и ночь караулил Тэджуна внутри, просиживая последние деньги, проложив красную ковровую дорожку к столику в центре зала, держа наготове фотоаппараты. Не то, что бы Тэджун беспокоился о своих фанатках, он беспокоился о том, что они бы, что бы подольше сидеть, скупали бы всё меню под чистую, а ему ну очень нравился чизкейк с карамелью. Утром здесь тоже было уютно, так как у кафе была терраса, заставленная пальмами и широколистными вазонами, создавая впечатление не то джунглей, не то заброшенного острова, и терраса смотрела на восток. По утрам здесь было именно волшебно, тело обволакивал солнечный свет, пробиваясь сквозь стеклянные двери и искусственно созданную оранжерею. Для красоты эффекта хозяину заведения можно было бы запустить бабочек, но такие кафе уже есть в городе и этим никого не увидишь и не заманишь. Отпив немного мохито, опять подставив руку под подбородок и зажмурив в удовольствии один глаз, Тэджун наслаждался своим «одиночеством». Он мог бы позвонить друзьям и укатить с ними на домашнюю вечеринку по случаю четверга (им как всегда лишь дай повод выпить), но он уже три ночи подряд ходил по клубам с другой компанией и организм ясно давал понять, что еще литр соджу и он сдастся белому другу (так Тэджун называл свой дорогой итальянский унитаз). Так что именно в этот момент Тэджун отдыхал от клубного шума, сигаретного дыма, соджу и водки (в клубе познакомились с русскими), и просто того состояния, когда ты держишь на себе весь центр внимания, делаешь вид, что тебе нормально и хитро доливаешь остатки алкоголя остальным, таким же «нормальным». В этот момент бармен что-то увидел, кивнул, отложил в сторону стакан, который только что протирал, и который, как казалось Тэджуну, в некоторых местах стал тоньше, так усердно бармен его тер, и стал доставать из прозрачного холодильника («Всё в этом кафе прозрачное», - отметил про себя Тэджун) чизкейк с карамелью. Положив тарелку с чизкейком на поднос, поставив его на кончики пальцев левой руки, отработанной походкой бармен направился в сторону террасы. Отодвинув стеклянную дверь влево, переступив через маленький порог, бармен (Тэджун не знал его имени и не обращал внимания на именную табличку на груди) направился к человеку, сидевшему за столиком на террасе. На секунду Тэджуна ослепило и пришлось зажмурится от яркого света, чуть погодя, привыкнув, он стал всматриваться в силуэт человека, уже увлеченно поглощающего чизкейк. Бармен затворил за собой дверь и вернулся к своему занятию – протиранию несчастных стаканов. Тэджун не заметил сидящего, когда он пришел – на террасе никого не было, а потом Тэджун сел спиной к окну, лениво наблюдая за менявшимися картинками на телевизоре, и не заметил, как кто-то пришел и сел там. Хотя возможно он бы и не заметил, таким «не помятым» и здравомыслящим он был после гулянки, если бы не чизкейк. Человек на террасе заинтересовал Тэджуна, что было не совсем естественно. Все люди в кафе интересовали его не более, чем коробка передач в машине: они есть, они должны быть, а кто они, откуда и как сюда попали – не его дело. Хотя Тэджун и проявлял сочувствие и соучастие в делах своих друзей, он не мог, положа руку на сердце, сказать, что он действительно волнуется хотя бы за половину из них, так много у него было знакомых чисто «на погулять» раз в пол года. Но этот человек, он был похож на видение, укутанный светом, на фоне зелёных растений. Как картинка из рекламы. Тэджун не видел его лица, но судя по спине и пропорции тела, этот посетитель был высоким и худым, не лишенным чувства стиля (об этом Тэджун судил по кофте, такую же он видел в одном из бутиков в новой коллекции на днях). На правой руке, державшей вилку и то и дело отламывавшей кусочек чизкейка, Тэджун разглядел такой же, как и у него, браслет «бесконечность». «У нас уже есть две общих вещи: браслет и любовь к чизкейкам с карамелью», - подумал Тэджун и улыбнулся. Уровень адекватного эмоционального удовольствия от жизни начал потихоньку отрезвляться и приходить в норму, прохладный мохито приятно охлаждал бушующие внутри организма страсти и благоприятно влиял на ясность мышления. Ему захотелось подойти и познакомится. Нет, не подцепить, он был уверен, что там парень, не смотря на волосы до плеч и аккуратные кисти рук. Просто познакомится, подружится (никогда не знаешь, чье имя в телефонной книге пригодится), к тому же если парень окажется симпатичным… Надо знать своего противника в лицо. Допив мохито (с характерным звуком трубочки, всасывающей последние капли), Тэджун встал, сказал поднявшемуся было бармену «Я еще не ухожу» и направился в сторону террасы. Отворив дверь, он оглох на несколько секунд от звуков бурной жизни. В помещении было как в вакууме, кондиционер создавал видимость легкого ветерка, но там, за дверью звуков было больше и были они не такие нежные, как играющий из колонок кафе медленный джаз. Машины и прохожие создавали какофонию звуков, привычных для большого города. Постояв пару секунд, вдохнув полной грудью и понежившись в лучах полуденного солнца, Тэджун подошел к столику и без спросу уселся напротив удивленного парня. Посмотрев на него, Тэджуну захотелось рассмеяться комичности ситуации: он знал этого парня. Это был Пак Джихо, модель «вражеского» он-лайн магазина Daita, они с Aboki уже пару лет ведут холодную войну за покупателей, хотя считают друг друга друзьями. Они снимались вместе для шоу «Ulzzang Shi Dae» и как-то по пьяни создали трио «флауер бойзов», даже записали сингл и снялись в шоу «Flower Boys Generation». В шоу они просыпались в одной кровати, ели из одной тарелки и всячески выделывались перед камерой, но Тэджун в своей жизни столько раз просыпался с незнакомыми, голыми и одетыми, пьяными и почти трезвыми, в своей и чужих квартирах, парнями и девушками, что этот факт мало что доказывал. А съемки в стольких шоу не делали их лучшими друзьями, как считали многие. Более того, Тэджуну меньше всего в жизни хотелось видеть Джихо. Он не боялся его или что, просто недолюбливал, что самое смешное – за его взгляд. Он часто думал, что так на людей смотрит Мона Лиза со своей картины и так смотрела на всех мать Тереза. Взгляд нежный, сочувствующий, понимающий. Тэджуну казалось, что стоит Джихо посмотреть на него – он сразу узнает, что Тэджун делал прошлым и позапрошлым летом, и даже как его зачали родители. Тэджун откровенно обходил стороной таких людей, так как в его понимании от них будут одни неприятности. В общем-то, так и случилось. Тэджун не хотел излишней популярности, но даже если он смутно помнил рождение идеи «цветочного» трио, это не избавляло его от ответственности за принятое решение. Ему пришлось тратить своё драгоценное время на съемки глупого шоу, посиделки втроем, и если Чихун как раз и был лучшим другом Тэджуна и с ним вместе ему было комфортно, то время провождение с Джихо хотелось свести к минимуму. Джихо умел молча слушать, к тому же он умел молчать и не трепаться на тему добровольно рассказанных другими секретов, за что его многие любили и ставили в пример Тэджуну, который спокойно перебивал, предлагал решить все проблемы либо силой, либо забиванием большого и длинного. Но больше всего Тэджун не любил Джихо за способ ведения бизнеса. Джихо был сторонником студийных съемок и фотографируясь он не думал о том, как бы показать красивей себя, он думал лишь как бы выставить в более привлекательном свете вещи. Многие думали, что он просто минималист и скромник, и любили и почитали его еще пуще. Но Тэджун знал, что с такими несчастными глазами легче всего прятать скелеты в шкафу, и он был уверен, что у всех они есть и даже «святой» Джихо не исключение. Особенно сильно его бесили глаза Джихо, когда в порыве неведомой силы Тэджун листал каталог Дайты и видя вещь, которую он бы не отказался купить, натыкался на взгляд Джихо, который как бы говорил «Ну купи её, я знаю, она тебе нравится» - с остервенением нажимал на крестик браузера. Джихо был в глазах Тэджуна попрошайкой и побитой собакой, которую и хочется пожалеть, но в глубине души понимаешь, что не такая уж она и побитая, и вполне может цапнуть. Тэджун же был другим, он понимал, что минимум 60% посетителей его магазина заходят на сайт, лишь бы посмотреть на него и его друзей-моделей (а в последнее время он то и делал, что ошивался везде в компании с Чихуном и Джунёном), и старался делать их разными. Каждая вещь снималась на другом фоне, моделей просили кроме всего прочего бегать и прыгать. Когда Тэджун наткнулся на улице на Хёнсока, в душе он был счастлив как никогда, так как у него появилась излучающая позитив и жизнерадостность модель, которой не хватало. Тэджун большую часть времени изучал свой город. Он бродил по улицам, мысленно фотографируя и запоминая местность, примеряя на неё своих моделей и уже продумывая позы, ракурсы и кадры. Часто ему говорили, что у него вместо мозгов GPS-навигатор, так как он знал все закоулки Сеула и не потерялся бы, даже если бы с неба исчезли солнце с луной и звёздами. И на фоне красочных фотографий Абоки, Дайта наводила на Тэджуна тоску, хотя он не говорил об этом Джихо из своих соображений. - Я тебя не узнал, - улыбнувшись сказал Тэджун. Джихо продолжал жевать. Решив не церемонится, Тэджун отобрал у Джихо вилку, дотронувшись до его худенькой руки, отрезал ею кусочек сладкого, и с удовольствием на лице отправив его в рот. - Давно не виделись, - наконец-то сказал Джихо, с абсолютно умиротворенным лицом. – Ты не звонил уже…, - посмотрев вверх и про себя посчитав, - больше трёх с половиной месяцев. Решил вычеркнуть меня из своей жизни? - Почти. Тэджун подмигнул Джихо, как бы говоря, что он шутит, хотя в какой-то степени Джихо был прав. – Занимался открытием магазина. - Угу, я слышал, - Джихо протянул руку, ожидая, пока Тэджун отдаст вилку. – Недавно проходил мимо, неплохой интерьер. Тэджун мысленно ухмыльнулся, подумав, что если бы Джихо узнал стоимость того всего дела и цену аренды – чизкейк бы застрял у него в горле. Но у Тэджуна было правило – не говорить на тему бизнеса, и он смолчал. - Как твоя девушка? – решив сменить тему, спросил Тэджун. Джихо мгновенно просиял и заулыбался. - У неё все прекрасно! Она сейчас в Италии по учёбе, университет оплачивает поездку. Она умничка, каждый день связываемся по KKJ, – Джихо мог говорить часами о своей девушке и все его друзья знали, что это единственная тема, о которой он любил много говорить. – Если бы ты изредка звонил – то знал бы, она уже два месяца там. Еще четыре осталось и мы увидимся. - Да так получилось, всё свободное время хотелось посвятить самому себе, а то эта беготня с магазином измотала, - сказал Тэджун, думая, как бы не ляпнуть о пьяных похождениях последних дней. - Понимаю. Джихо легонько качнул головой, ненадолго закрыв глаза. - Я не знал, что ты любишь карамельный чизкейк, - сказал Тэджун, что бы разговор не замолкал, уже сожалея о своем желании познакомится с «таинственным незнакомцем» - Да вот недавно попробовал и понравилось. У Джихо всегда было такое лицо, словно он не переставая улыбался. Доброе, милое лицо. Такое выражение, что нельзя и на секунду предположить, что его владелец способен сделать что-то плохое. Располагающее к себе. Но Тэджун не верил лицам, так как сам был мастак прикидываться недотрогой и улыбаться, когда было не смешно. Наблюдая как Джихо подносил сочный кусочек чизкейка ко рту, Тэджун на секунду задумался о том, каков же этот человек на самом деле. Он не знал о нём ровным счётом ничего из того, что имело бы значение. Ни где живёт, ни кто родители, ни с кем ближе всех общается. Ни любимого цвета, ни предпочтений в еде. Во время шоу он просто ел всё подряд, одевался просто, не заморачивался с причёской и макияжем. А Тэджуну всегда хотелось как меньше разговаривать с ним и смотреть ему в глаза, что он и не задавал тех вопросов, которые обычно задают при знакомстве и ответы на которые знают «друзья». Джихо всегда улыбался, после сьемок кто-то из стафа или режиссёр под ручку уводили Джихо в какое-то кафе и жаловались на жизнь, найдя благодарного и надёжного слушателя. Джихо если о говорил, то в основном о своей девушке, так что Тэджун больше знал о ней, чем о Джихо. И о чём говорить с человеком, с которым во-первых не хочется особо говорить, а во-вторых не хочется тратить время на бесполезное перемалывание стандартных фраз. Тэджун подумал, что если бы Джихо носил очки или всегда ходил с закрытыми глазами – они бы были действительно хорошими друзьями. Задумавшись об этом Тэджун не заметил, как сам стал изучающее смотреть на лицо Джихо и как тот, почувствовав, что на него смотрят, посмотрел в глаза Тэджуну. Тэджуна хватило на две секунды, и часто заморгав он отвел взгляд и стал изучать вазоны с растениями. - Я давно замечал, но думал, что мне мерещилось, - Джихо выдержал паузу, глотнув последний кусок чизкейка, - ты избегаешь моего взгляда. Неужели у меня настолько косые и неприятные глаза? Тэджун выругался про себя, это та тема, на которую он меньше всего хотел говорить, и надеялся, что Джихо либо не замечал этого, либо сделает вид, что не замечает. Он ведь такой «понимающий» парень. - Кто? Я? – Тэджун показал пальцем себе на грудь, подняв брови и сморщив лоб. С чего ты взял? – сказал Тэджун, глядя на открытое левое ухо и заложенную за него прядь волос Джихо. В эту же секунду Джихо сделал то, чего Тэджун не мог ожидать и даже не мог предположить, что этот парень способен на такие действия. Джихо резко приподнялся с места, схватив своими аккуратными пальчиками правой руки подбородок Тэджуна. Из-за того, что Джихо встал со своего места, он возвышался над удивленным Тэджуном. Лицо главной модели Дайты застыло в пяти сантиметрах от лица владельца Абоки, покуда пальцы первого продолжали цепко держать подбородок второго. Джихо смотрел в глаза Тэджуну, который не знал, как отреагировать на это, настолько непривычным и неожиданным это было. Волосы Джихо щекотали лицо Тэджуну, а глаза смотрели прямо в упор. - Раз, два… - нарушил молчание Джихо, - три. На последнем слове Джихо, улыбаясь, отпустил подбородок Тэджуна и спокойно сел на свой стул. - Это что сейчас было? – сглотнув, спросил Тэджун, наблюдая, как Джихо достает из сумки портмоне, берёт купюру в десять тысяч вон и кладёт её под пустую тарелку. - У меня к тебе лишь одна просьба, - сказал Джихо, закрывая молнию на сумке. – Не влюбляйся в меня. С этими словами он подал знак бармену и встал из-за стола. - Ха? – Тэджун с открытым ртом уставился на собиравшегося уходить Джихо. - Говорят достаточно три секунды посмотреть человеку в глаза, что бы влюбится, – широко улыбнулся Джихо, развернулся и пошел к выходу. На ступеньках (кафе было на втором этаже и имело два входа – ступеньки, которые вели прямиком на террасу и ступеньки внутри здания, которые вели в само помещение) он обернулся и подмигнул всё еще ничего не понимающему Тэджуну. Достав из кармана деньги, он расплатился с вышедшим на террасу барменом за свой заказ и наблюдая, как тот убирает со стола, подумал о том, что он совершенно не знает Джихо. Ⅱ Ⅱ Весь следующий день Тэджун был занят важной работой и всячески отгонял от себя воспоминания вчерашней встречи с Джихо. К тому же не было смысла ломать голову и прописывать себе целый список вопросов, которые вряд ли получат ответ. По тому впечатлению, которое он создавал в глазах всех окружающих, Джихо был чуть ли не святым великомучеником, неспособным на обман и ложь. И это было действительно так - он не врал, он просто не говорил ничего такого, что могло бы его скомпрометировать, что-то важное и гадкое, что бы испортило его ауру доброго и отзывчивого друга. Редко найдешь человека, которому можно позвонить через пол года молчания глубокой ночью и пригласить куда-либо и который в ответ не пошлёт, приедет на другой конец города и будет выслушивать душевные излияния прошедших месяцев. Бескорыстный, за которого держались и чей номер телефона был у каждого второго человека. «Интересно, записывает ли он номера всех знакомых? Помнит ли голоса и действительно ли всех узнает? – Тэджун нет-нет, да и возвращался мысленно к теме «настоящего» Джихо, так как образ святой Моны Лизы растаял за вчерашние три секунды пристального взгляда карих глаз. – Так, хватит о нём думать, всё равно к нему в голову не залезу, у меня есть более важные дела» Действительно, у Тэджуна было важное дело, не терпевшее отлагательства (так как он откладывал его до самого критического момента, который нежданно наступил). Надо было на днях занести с десяток новых дизайнов в швейный цех, который шил для его магазина, обсудить все детали, заказать ткань для новых моделей, придумать привлекательный текст к ним для он-лайн магазина. И по закону подлости, и как результат постоянных ночных гуляний, - готовы были лишь три эскиза, а дальше с обновлением товара тянуть было некогда. Новые магазины росли в интернете как поганки после дождя и надо было держать марку и выпускать вещи так, что бы они как минимум не повторялись с другими. И с каждым месяцем это было делать всё сложнее, за пару лет фантазия у Тэджуна поиссякла. Тэджун отключил мобильный телефон и выдернул штепсель из розетки стационарного. Он не любил когда его отвлекали от работы. Изредка, мурлыча в тон колонкам, играющим что-то свежее вышедшее, он подходил к окну и цеплялся взглядом за любые детали. Цвет машин, висюльки на мобильных телефонах, рисунки на папках студентов, бигборды, рекламные плакаты, длина штанин, количество пуговиц. Вглядываясь в одежды прохожих он соединял всяческие элементы их одежд, добавлял в мыслях молнии и заклёпки, пришивал стразы и лепил силиконовые рисунки, которые лопались и шли трещинами при растягивании. Тэджун любил говорить, что он «творит», а не «комбинирует» хорошо забытое старое, хотя сам не особо верил этому. Каким бы исхудалым на идеи ни было его воображение, Тэджун, подумав о том, что налоговая может выжать из лимона два стакана сока, таки «родил» еще 7 новых эскизов, мысленно прокручивая ленты фотографий других магазинов, что бы не было совпадений. За всё это время он прослушал 17 новых музыкальных релизов, отметив, что автотьюнного шлака на сцене стало больше, не в обиду его знакомым артистам. Где-то в 8 вечера он включил мобильник и позвонил в магазин, проверить обстановку. Его главный менеджер, милая девушка 28 лет с 5-летним стажем работы, бодрым услужливым голосом сообщила, что господину директору не стоит волноваться, продажи как всегда высоки, от клиентов жалоб нет и что всё в полном порядке. Тэджун понимал, что как бы он не обращался и не ругался с персоналом, сколько магнитных пищалок ни ставил, «все в полном порядке» означало, что минимум две вещи были украдены покупателями и еще две – продавцами-консультантами и с этим нельзя было бороться. Желание получить вещи при отсутствии денег перевешивало здравый рассудок даже проверенных и вполне надежных продавцов. Грешили все. В своё время Тэджун сам воровал мелочи из магазина, хотя у него и были деньги на их покупку. Сам факт, что вещи достались таким образом и адреналин от волнения «поймают – не поймают», возносил людей на третьи небеса. Вздохнув и коротко попрощавшись с менеджером, Тэджун позвонил Хёнсоку, модели его магазина. Хотя они и договаривались заранее о времени и месте встречи, надо было позвонить и на всякий пожарный напомнить обо всём. Хёнсок как всегда был жизнерадостен, сказал, что помнит, будет в самом лучшем виде, протараторил о том, что с ним будет его девушка, быстро попрощался под предлогом «мы тут компанией в караоке, больше не могу говорить, начинает играть выбранная мною песня» отключил звонок. Тэджун знал его манеру говорить, что пулёмётная очередь, когда он был в отличном расположении духа, и даже немного позавидовал тому, как ему просто быть то очень весёлым, то очень грустным. Сам же Тэджун был много сдержаннее и не любил показывать посторонним, когда ему хорошо, и тем более когда паршиво. Сделав еще пару звонков стилисту и фотографу, попросив второго за ним заехать, Тэджун лег на кровать и сладко потянулся. Спать еще не хотелось, но тело ломило от постоянного сидения. Встав и сделав себе каппучино, Тэджун включил ноутбук и зашел на свой сайвордл. К последней записи было свыше пятисот комментариев и Тэджун бегло прочитал половину. «Оппа, ты такой красивый», «Давай встретимся!! Мой телефон…» составляли львиную их часть. Некоторые повторялись по десять раз подряд, такими настырными были девушки. Наткнувшись на анонимный комментарий: «Мой повелитель, вы как всегда прекрасны. Я ваш раб» Тэджун засмеялся. В анониме он узнал Чихуна. После того, как он стал моделью для Абоки и после съемок в шоу, где им чуть ли не в каждом выпуске приходилось «целоваться» через тоненькую бумажку, они особенно сблизились и Чихун в шутку стал называть себя рабом (сокращенно от «работник»), а Тэджуна – повелителем. Как Тэджун не старался, он не смог удержать у себя на работе Чихуна. Следуя каким-то ностальгическим порывам, когда Хайд, личность крайне загадочная и сторонящаяся шумных вечеринок, попросил Чихуна помочь – тот, не раздумывая, согласился. Он лишь сказал Тэджуну виновато улыбаясь: «Сорри», - и укатил в студию Мэнс-она, на съемки для их новой коллекции. Как и ни было обидно Тэджуну, что тот так легко согласился, не назвав причину, но он и не думал закатывать истерики и читать лекции о лояльности к компании, в которой работаешь. В целом не было ничего интересного, посмотрев новые видеоклипы, новости о новинках кино, пробежавшись по новым записям в сайворлдах своих друзей он посмотрел на часы и понял, что уже было начало первого ночи. И хотя это было не привычно для него ложится так рано, но вымотанный гулянками организм просил отдыха и через 25 минут Тэджун, с растительной маской на лице, лежал в кровати. Он был помешан на средствах для ухода за кожей и пытался всеми способами сохранить её мягкость и упругость подольше. Не говоря уже о том, что за 25 минут подготовки ко сну он сделал следующее: принял душ, намазался трёмя видами лосьонов для разных частей тела, помыл голову дорогим французским шампунем с запахом какао, подпилил ногти на ногах и руках и отдельно намазал толстым слоем крем для век (который, как гласила упаковка, кроме всего прочего еще и помогал «отдыхать» глазам). Чувствуя себя накрахмаленным и мумифицированным, без возможности шевелить мускулами лица, Тэджун смотрел в потолок. После всех банных процедур сонливость исчезла. Ко всему прочему стоило Тэджуну закрыть глаза, как сразу перед ним возникал образ Джихо. Как на повторе он видел, как Джихо хватает его за подбородок, притягивает к себе, как смотрит хитрыми и все понимающими глазами в его глаза. Тэджун явственно чувствовал мягкость его пальцев, прикосновение отдельных волосинок к своему лицу, запах мужского лосьона. Он видел его длинные ресницы, витиеватый рисунок меланина его карих глаз. Тэджун каждые пол минуты открывал глаза, крутил головой, пытаясь избавится от этого образа в голове, но стоило закрыть глаза – и он снова возникал. Сняв маску, укутавшись поудобней в одеяло, повернувшись на бок и подложив руку под подушку для удобства, терзаемый воспоминанием о глазах Джихо и вопросами «Почему?» и «Кто же он такой?», Тэджун смог заснуть лишь к двум часам ночи. Утром звонивший будильник хотелось схватить и выкинуть в окно. Тэджуну было сложно просыпаться, тихие будильники он отключал и продолжал спать, или вообще на них не реагировал. Так как это становилось крайне неудобной привычкой, которая запорола несколько важных встреч, Тэджун купил себе будильник в виде вертолёта. Когда будильник начинал звонить, пропеллер улетал, надо было вставать с кровати и идти его искать, найдя – цеплять обратно, что бы будильник перестал «орать». Это было эффективно, но злило сонного, раком ползающего по квартире Тэджуна, ищущего маленькую пластиковую вертушку по углам под трещание проклятой китайской техники. По закону подлости пропеллер замаскировался в центре ковра, там, куда он обычно не приземляется. Когда будильник умолк Тэджун закрыл глаза, блаженно улыбнулся и почесал растрепанные волосы. В 11 часов за ним должен заехать на своей машине фотограф, в пол двенадцатого они должны заехать на швейный завод взять образцы нужного размера, пересечься с обувным мастером, забрать три пары ботинок для фото сессии. По плану в час они должны уже быть на выбранном Тэджуном месте и начать работу. Дел было много, вчера Чихун написал смс, что сегодня в 8 вечера будет показ новой коллекции Шин Чонбона. Чонбон был противным выскочкой с богатыми родителями. Начав с он-лайн магазина по причине «У всех крутых чуваков есть свой магазин одежды», используя родительские денежки (те души не чаяли в своём единственном чаде), он арендовал двухэтажное помещение в одном из крутых торговых центров, сделал в нём шикарно-дорогой, не по стилю одежды, ремонт и каждый сезон устраивал показы, приглашая звёзд. В смс говорилось, что на показе будут Rainbow и что их с Тэджуном пригласили как VIP-гостей. Этот 22-летний паренёк, переживший несколько пластических операций и не стесняясь этого, любил собирать на своих показах «бомонд», известных моделей и дизайнеров. Насколько Тэджуну было известно, его магазин не был уж таким и прибыльным, что бы спокойно устраивать такие пафосные пиршества, оставалось догадываться, с помощью каких черных делишек он наживал миллионы. И на какие развлечения он их тратил. У Тэджуна же были очень стабильные планы на своё будущее, мечты о собственном двухэтажном доме, был прорисован интерьер для половины комнат, желание посетить несколько далёких стран. Он тратился на гуляния, выпивку, на девушек, но всегда оставлял определенную часть денег на исполнение своей мечты. И когда он видел, как просто Чонбон тратился на дорогое вино, катера, картины и титановые часы на каждый день недели, у Тэджуна нервно кривился рот. Не от зависти, а от презрения к такой недалекоглядности и пустозвонству. Тем не менее, покушать и покутить за бесплатно - было святым, к тому же на показе явно будут знакомые, с которыми надо поддерживать связь. Размышляя о не по средствам живущем Чонбоне и то и дело сравнивая его с собой, Тэджун принял душ и побрился. Затем он долго выбирал одежду, обувь, украшения, сверяясь с электронным градусником, прикрепленным к окну кухни. Когда он в конце концов оделся, собрал сумку (что заняло немало времени, так как он каждый день брал с собой новую и приходилось перекладывать целый ворох вещей и бумаг) и подщипал брови, которые то и дело норовили соединится друг с другом, стоило их запустить, - как раздался звонок мобильного. Фотограф и его помощник на машине ждали его у входа. Следующие два часа прошли в пути и беготне абсолютно незаметно. Тэджун успел поругаться с главной швеей, которая упрямо не понимала дизайны пары вещей, повздорить с обувщиком, который доказывал, что там-то не надо делать подъем, а там слишком много дырок для шнурков, получается нестандартная длина; узнать, что в магазине опять всё хорошо, все на работе и торговля идёт полным ходом. Когда они с фотографом обсуждали, что его, фотографа, племянник не хочет учиться и расстраивает родителей, когда Тэджун уже устал улыбаться, поддакивать и кивать, создавая вид заинтересованности во всех проблемах чужих родственников, они наконец-то приехали на место съемки. Это был заброшенный и неохраняемый завод, о котором Тэджун узнал от знакомых сталкеров, в 50-ти километрах от Сеула. Ржавое, полу разваленное здание с шаткими ступеньками идеально подходило для его задумки. Стены близлежащей постройки, которая видимо раньше служила домом отдыха и травм пунктом, были изрисованы граффити. Тэджун тоже собирался их использовать для фото сессии. Минут через двадцать подъехала машина стилиста. Из неё с улыбкой на лице выскочил Хёнсок, помог своей девушке сойти, поздоровался с фотографом, помахал приветственно рукой его помощнику, подбежал к Тэджуну и чмакнул его в щеку. Это была новая фишка, которая как зараза передавалась со скоростью света. Тэджун уже не знал куда деться от изо всех дыр лезущих к нему влажных губ для поцелуя в щеку. Особо наглые девушки считали, что после двух встреч и трёх смс имели право целовать Тэджуна в губы и он серьезно подумывал сходить к массажисту, так как шея начинала болеть из-за постоянный уворачиваний. Нет, он не брезговал девушками, у него было несколько постоянных сексуальных партнёрш, но между ними было сразу оговорено, что их отношения не будут иметь развития - только секс и приятное времяпровождение. С другими же, зачастую истеричками, капризными и избалованными вниманием девушками, для которых смс с его, Тэджуна, стороны, означало начало отношений, он не хотел связываться. И лишь из-за того, что так принято и увернутся от поцелуя означало обиду и разбор полётов, Тэджун не сразу брезгливо начинал вытирать обслюнявленную щеку. Из-за разницы в возрасте он воспринимал Хёнсока как ребёнка и пытался думать об этом, как если бы сын целовал своего отца, с которым давно не виделся. Следующие три часа прошли в съемках, беганию по территории заводу что Хёнсока, что фотографа. Чжихён, девушка Хёнсока, поначалу ходила за ним по пятам, наблюдала за процессом, помогала подносить вещи. После, устав, и потеряв интерес – стала бродить тут и там, ковырять ножками землю, притрагиваться к ржавым частям лестниц и котлованов и тут же брезгливо отдергивать руку. Несколько раз она подходила к то облокотившемуся на двери машины, то сидевшему на капоте, Тэджуну, говорила об отвлеченных вещах. Она знала, когда Тэджун был не в настроении, и, заметив его задумчивый взгляд сквозь людей, делающих снимки, оставила его одного и снова ушла бродить. Что бы не быть в тишине посреди навевающего мысли о страшилках и призраках заброшенного завода, Тэджун включил на полную громкость радио. Несколько раз делали перерыв, ели какие-то бутерброды и сладкие булочки, запивая это чаем из термоса. День выдался прохладным, небо было затянуто тучами, чем создавало нужное настроение фотографиям, но промораживало тело, если долго находиться на открытом воздухе. Тэджун то и дело прикладывался к фляге с коньяком, которую он по счастливой случайности положил в сумку. Когда флягу заметил Хёнсок – его глаза заблестели. - Хён, хён! – Хёнсок подергал за рукав куртки Тэджуна. – Можно? – сказал он, взглядом указывая на флягу. - Решил начать спиртовать тело с молоду? – Тэджун усмехнулся, - В следующий раз. Хёнсок недовольно выпятил нижнюю губу, посмотрел из-под красной челки на владельца Абоки и пошел к уже готовому начать работу фотографу. Около шести часов Тэджун вышел из машины перед домом Чихуна. Тэджун часто приезжал без предупреждения. Сегодня же он знал, что за пару часов до показа его друг будет приводить себя в подобающий мероприятию вид. Когда он позвонил в дверь, Чихун встретил его с намыленной головой в одном набедренном полотенце. Зайдя как к себе домой, махнув рукой что-то сказавшему Чихуну, Тэджун уселся за стол перед работающим ноутбуком. До него не сразу дошло содержание открытой интернет страницы. Это было голосование «Кто же будет следующей жертвой маньяка» и Тэджун лидировал с отметкой «9328». Сначала он улыбнулся, но затем на него нашло угнетение. Люди что признавали его красоту, что усиленно желали ему смерти. Эта мысль поразило его, так как это был замкнутый круг. Одно следовательно вытекало из другого и теперь та недавняя обида, что на него еще не напали, то глупое оскорбление на тупого психопата пропало и его место заняла горечь от осознания этой простой истины. Когда из ванны вышел Чихун, Тэджун с мрачным лицом читал комментарии к голосованию. - Что за похоронное настроение? – Спросил Чихун, вытирая голову полотенцем и заглядывая Тэджуну через плечо в монитор. – А. Всё с тобой понятно. Недоволен маленьким количеством голосов? - Скорее их слишком большим количеством. – Унылым голосом ответил Тэджун. - В смысле? – удивленно вздёрнув бровь спросил Чихун. – Ты же вроде недавно жаловался, что маньяк не объявляется, теперь-то тебе что не нравиться? - Что 9328 человек желает моей смерти. Красивой смерти. О! Уже 9334. – Пока Тэджун читал комментарии, еще несколько человек воткнули в него виртуальный нож. - Это смешно! – сказал Чихун. – Ты же знаешь, как люди любят поносить других. Только что-то раньше тебя это не волновало. - Раньше по улицам не гулял маньяк-убийца. Подумай, - Тэджун поразился своей догадке, - может он раньше просто не знал меня, ведь в Сеуле полно людей, и довольно много красивых на лицо. А теперь он зайдет в интернет и увидит голосование. Да на меня устремлены чуть ли не 10 тысяч пар глаз! На меня что надели красную тряпку и сказали маньяку «фас»! – В этот момент Тэджун, что было не свойственно его размеренной натуре, был напуган. Он уже видел сводки новостей, ощущал как нож врывается в его плоть и даже схватился за то место, которое только что порезало его воображение. Вместе с тем он думал о том, что нужно начать ходить на тхэквондо в фитнес-клуб, в который у него был абонемент. - Твоё лицо – естественная красная тряпка, привлекающая маньяков, извращенцев, девушек и… - Чихун на секунду замялся, - парней. Тэджун не обратил на заминку никакого внимания. Он уже мысленно покупал себе пневматический пистолет и газовой баллончик. Если бы раньше он почувствовал себя пугливой курицей, то теперь испуг казался ему абсолютно естественным явлением, которое бывает у каждого живого существа. Желание выжить. Чихуну надоело это состояние ожидания опасности, он думал, что если бы на него напал маньяк – он бы разобрался на месте, что к чему. Продумывать же какой-то план было бессмысленно, он совершенно не знал, как себя поведёт в такой ситуации. В голову приходили лишь матерные мысли, столбняк и смерть. А потому он пытался думать, хотя и знал, что так нельзя, о том, что с ним этого не произойдет. Следующие пол часа Чихун потратил на одевание, подпаивание Тэджуна вином, и на уверения, что на него, Тэджуна, маньяк уж никак не нападёт. Чихун радовался, что его друг не обратил внимание на некоторые его слова, которые могли быть истолкованы неверно. Чихун не был геем и тем более не был влюблен в Тэджуна, но ему досаждали несколько парней, которые расспрашивали его, что Тэджун любит, что ему можно подарить. Некоторые даже угрожали, что если Чихун не перестанет общаться с Тэджуном, то ему не поздоровиться. В каком-то морально подавленном состоянии, каждый со своими проблемами и мыслями в голове, они вышли из дому. Части Ⅲ и IV - здесь |
@темы: ulzzangs, fanfiction
-
-
22.12.2012 в 13:44очень люблю эту фразу
-
-
22.12.2012 в 16:59