[La Lutine] shinee; jongkey; PG; AU; ~1050 слов Автор: sulfur. ( голубой единорог) читая книгу о кораблях, картинка всплыла и слова полились. je t'aime comme un homme~ la folie me guette~Мокрый, бушующий дождями октябрь, врывался в засаленные окна паба на окраине Грейт-Ярмута. Портовый город, мрачный и грязный, заселенный сменяющими друг друга корабельными командами, погряз в своей отрешенности от чести. Времена были суровыми, даже самый неопытный юнга понимал, что эта ночь может быть последней; что стоит завтра отчалить от берега деревянному монстру, который за друга принимает лишь попутный ветер, как он может больше не ощутить твердость суши. По крайней мере – живым. Здесь царила греховная праздность – путаясь в женских локонах и подвязках, фанатики, влюбленные в мелкую рябь лазурной воды, искали смелость на дне деревянных стаканов. Пивная пена, словно щупальца осьминога, цеплялась за бороды; разбавленный помойной водой виски искрился золотом на губах. В углу паба, на кривой, шатающейся скамье, сгорбившись и облокотившись правой рукой на разрисованный трещинами стол, сидел молодой парень. Его звали Чжонхён, и он был единственным выжившим при крушении фрегаты «Lutine» - судна, что должно было доставить больше миллиона фунтов золотом и серебром в Гамбург. 9 октября, бездушные и коварные нидерландские воды захватили фрегату в шторм, и, словно приговоренного к казни, насадили корабль на подветренный берег. Чжонхёна нашли обессиленным, цепляющимся за деревянный обломок кормы, безучастно дрейфующим в теплых водах североатлантического течения. В одну ночь нити жизней 240-ка его друзей, людей, самоотверженно воюющих с морем и играющих с судьбой, были порваны высокими волнами. Слитки и монеты плавно падали блестящим ковром на илистое дно; темные глубины, словно монстры, проглатывали человеческие тела. Время замедлилось, Чжонхён видел, как кружатся в танце водных вихрей плотники и стюарты, словно морской бог дергал их за невидимые нити. И вот он один, чувствует под ногами твердую землю. Он жив, горячая как глинтвейн кровь пульсирует в его венах, но, не смотря на душевную черствость и готовность к смерти, – Чжонхён чувствует себя разбитым, словно ошметки рыбацкой шлюпки, попавшей в водный смерч. Он мужчина, боцман, закаленный морской солью и силовой работой, но и друг уже мертвых членов экипажа, безымянно погребенных в тени Брандариса. Стакан за стаканом он вливает в себя алкогольные помои – на другое в этой нищей части города рассчитывать нельзя. В пабе гнетущий полумрак, из грубо обтесанного камина высовывает свои языки желтое пламя. Пьяные песнопения изредка нарушаются гулкими ударами по столу – несколько столов играют в карты на последние монеты, и гортанным смехом – кто-то получил скудный гонорар за плаванье и поспешил его прогулять. «Да у тебя туз в рукаве!», - раздается звонкий крик на всё помещение, и в следующую секунду громадная человеческая туша падает на стол, ломая его на две ровные половины. Завязывается потасовка, но трактирщик, здоровый детина, бывший военный, засучивает рукава и с легкостью выкидывает зачинивших драку из паба. Несколько секунд – и праздник продолжается. Зал заполняется зловонным и тошнотворным запахом водорослей – несколько канониров со смаком закурили трубки, набитые, из-за отсутствия денег на табак, морской травой. На коленях водных усмирителей сидят девушки и парни, туго затянутые в ткани на подобии корсажа, со скудными юбками в один-два слоя. Они хихикают, запрокидывая голову, и локоны их волос колышутся и блестят, словно волновая рябь. Внимание Чжонхёна привлек цветок, заткнутый за ухо парня, аккуратно сшитый из красной парчи. Его грудь туго стянута корсетом из плотной, зеленой, кутиловой ткани, отчетливо видны линии деревянных вставок, юбка пышно собрана в два слоя тафты, окаймленная снизу тонкой атласной лентой. Парень выглядел диким, чарующим цветком, растущим на каменистой, покрытой вулканической пылью, земле Фернандины. Он выглядел неуместно красивым в этом царстве уродов, с перекошенными и искривленными от греха лицами, слишком чистым и нежным для такого дешевого места. Словно услышав молчаливое недоумение Чжонхёна, парень изящно спрыгнул с высокого стула на каменный пол, легонько цокнув каблуками туфлей о его пыльную поверхность. Немного, на несколько сантиметров повернув голову вправо, он задумчиво посмотрел своими карими глазами на Чжонхёна, и выпорхнул из паба. Молодой боцман резко встал из-за стола, опрокинув стаканы, и вылетел из помещения, на ходу бросив трактирщику погнутую серебряную монету. Каменные узкие улочки Грейт-Ярмута тонули в ночной темноте. Чжонхён смутно видел удалявшуюся фигуру, слышал мягкий шорох ткани, словно волокна атласа перешептывались между собой, и шел за ней, словно привороженный, спотыкаясь о торчащие булыжники. Везде слышался крысиный писк и звук их коготков, царапающих твердые камни. Один раз Чжонхён чуть не выпустил не останавливающийся ни на секунду силуэт, когда увернулся от летящей со второго этажа струи зловонных помоев. В редких окнах горели свечи, и, в коротко временных вспышках света, Чжонхён видел впереди красный блеск изогнутой парчи в светлых волосах. Секунда – и парень, укутанный в нежные ткани, замер перед черной дырой дверного проема. Чжонхён с силой затормозил, чуть не сбив того, кого всё это время преследовал. Словно дурманящий дым, его сознание захватил запах миндаля, исходящий от нежной кожи парня. Прозрачное пламя страсти от алхимической реакции феромонов показалось в затхлом воздухе улицы портового города. - Не торопись, mon garçon, - произнес, улыбаясь, незнакомец и, взяв Чжонхёна под руку, повел его внутрь темноты, вверх по скрипящим ступенькам. Маленькая комната под крышей, стены которой были украшены черными разводами копоти, то ли от пожара, то ли от бушующего тут каждую ночь огня любви, не вязалась с блеском дорогой ткани, в которую парень был одет. В бледном луче лунного света, проникающего в комнату сквозь крохотное окошко, Чжонхён отчетливо увидел выпирающие из тощего тела ключицы, длинный путь ресниц, ведущих страждущего в райское небытие, как тонкие кисти рук, медленно освобождали парчовый цветок из плена спутанных волос. Осторожно, боясь сделать лишнее движение, которое бы рассеяло это прекрасное видение, Чжонхён стал развязывать длинную шнуровку корсажа. Плотная, веревочная нить мягко играла рельефом вязи в руках моряка, освобождая тонкую талию парня от их сильных объятий. Всё казалось наваждением, запретным, терпким плодом, который Чжонхён освобождал от лишней кожуры, скрывающей его великолепие. Воздушная ткань упала мягким ковром на пол. Как в бреду, Чжонхён ощущал под своей грязной, пропитанной морской солью, рубахой нежное прикосновение хрупких пальцев. Мягко, словно почтенно целуя руку королеве, он прикасался своими губами к тонким губам парня. - Как тебя зовут? – спросил Чжонхён, аккуратно накрывая чужое тело своим на мягком атласном покрывале юбок. - Ça ne fait rien, - ответил он, и, приблизившись вплотную к лицу, прошептал на ухо, - Кибом. Чжонхён падал во влекущие к себе морские глубины, истощенный, выплывал на поверхность и вновь ощущал, как его затягивало в темноту. Он горел и искрился, танцевал в вихре сладострастия, искушал и искушался, покрывал поцелуями тонкое тело, словно выуженный из сокровищницы дорогой рубин. И лишь на долю секунду подумал о том, что он тонет в Кибоме, следует за ним, как за сиреной, на самое дно. * La Lutine - с фр. Шалун ** mon garçon - мой мальчик *** Ça ne fait rien - это не имеет значения **** Кутил - плотная ткань, чаще всего использующаяся для изготовления корсетов ***** Фернандина - один из островов Галапагосского архипелага, фактически это поднятый над водой вулкан. Lutine - это бывший французский фрегат, захваченный в 1793 году Королевским флотом Англии. Был переделан в боевой корбаль, стал частью Королевского флота, позже стал использоваться для перевозки груза в нидерландских водах. В октябре 1799 года должен был доставить золото и серебро на сумму £1,200,000 в Гамбургские банки, что бы предотвратить начало кризиса. Корабль вышел из портового города Грейт-Ярмут, и 9 октября 1799 года попал в шторм и сел на мель. Весь груз утонул, 240 членов экипажа погибли, спасся лишь один человек, дрейфовавший на обломках близ острова Тершеллинга. 200 погибших моряков были похоронены без каких-либо именных знаков рядом с маяком Брандарис, на одном из Фризских островов, являющихся частью Нидерландов.  |
@темы: shinee, fanfiction