Der Alptraum

[imponyandiknowit]

[Der Alptraum] shinee; ontae; R; 576 words Автор:  sulfur. ( голубой единорог) he thought that it was the real hell Онью было трудно дышать. Руки, связанные верёвкой за спиной, неудержимо ломило, запястья горели, а дельтовидные мышцы плеч больно кололо. Сил сопротивляться больше не было, а ощущая тяжесть ботинка, который давил Онью на живот и помогал воздуху покинуть легкие, не было возможности кричать. Да и он сам понимал, что его бы ничего не спасло. Даже если бы перед ним лежал лом, ему бы не хватило сил поднять этот вытянутый кусок метала. Он чувствовал, как где-то внутри него догорает маленькая искорка, именуемая пламенем жизни; чувствовал, как она тонет в литрах его собственной крови, как тяжелеет брюхо, как что-то липкое тянется по пищеводу. Его тошнило, мозг все еще посылал слабеющие импульсы, но всё, что Онью мог выдать в перерывах между холодными судорогами и трясучкой – кровь. Эта спокойная жидкость, играя металлическими отблесками, медленно покидала его. Онью плакал. Организм сам производил слёзы и с силой выкатывал их по каналам из его глаз. Он хотел что-то сказать, но лишь смотрел на человека напротив, не в силах что-либо изменить. Он видел, как какие-то черные силуэты закатывали рукава его рубашки, как двумя пальцами стучали по руке выше запястья, как тоненькая игла проникала в плоть. Онью видел, как черный дракон испускал пламя, и огонь растекался по чужим венам. Как обмякало тело, как глаза становились дьявольски черными из-за расширенных зрачков, а на губах появлялась глупая улыбка. Он видел, как одна из черных теней схватила человека напротив за светлые волосы, как сунула ему в рот свой волосатый член. Видел, как у одурманенного наркотиками парня по выгнутой шее потекла слюна. Онью казалось, что вся комната горела. Нет, ему казалось, что он попал в ад. Как бы пламя не взбиралось на него и как бы больно ему ни было, он не сгорал. Онью получал наказание за все свои грехи – смотрел, словно беспомощный щенок, попавший под колеса, как страдает самый дорогой ему человек. Смотрел, как черти стягивают с него всю одежду, как несколько раз подряд шлепают по его ягодицам своими костлявыми руками, как после этого на них появляется розоватый след. Онью бил озноб, челка, намоченная потом, прилипла отдельными прядками ко лбу. Тяжелый ботинок всё сильнее давил на живот и Онью казалось, что он проткнет его насквозь. Он хотел что-то сказать, перед тем, как уже разогретый член дьявольских слуг завладеет пропитанным наркотиками телом человека, которому он никогда не смел сказать то, что хотел. Но только и мог выдать булькающие звуки. Онью хотел, как это обычно бывает в фильмах, протянуть руку в сторону голого, содрогающегося от смеха и толчков тела, но не мог пошевелить и пальцем. Прежде, чем он успел мысленно произнести имя того человека, он услышал щелчок снимаемого с предохранителя пистолета и почувствовал, как холодная сталь коснулась его виска… Онью кричал. Болтыхался в одеяле и чувствовал, как несколько человек трясли его. Ему что-то громко говорили в ответ, лупили по щекам, пытались его спокойно посадить. Он ошалело смотрел на людей, которых не узнавал, не понимая, жив ли он. - Хён, это был кошмарный сон! Проснись, наконец! – какой-то знакомый голос вывел его из паники. Онью сидел и широко открытыми глазами смотрел на собственные руки. На них не было никаких следов веревки. Затем он затуманенным взглядом обвел обеспокоенные лица, пока не понял, кто перед ним сидит. Он был здесь, один из них, здоровый, живой, с широко распахнутыми глазами глядящий на Онью. Сдерживая слёзы счастья, наконец-то осознав, что это реальность, понимая, что сейчас это не будет выглядеть каким-либо образом компрометирующим, он подался вперед и обнял впереди сидящего парня. Тот без замешательства обнял его в ответ. - Хён, тебе приснился кошмар? - Да, Тэмин. Мне приснился кошмар.